«…Что положено, то и пройду»

К 120-летию со дня рождения матери Марии.

Памятник в сквере

Столько народу собиралось раньше, пожалуй, только на первомайских демонстрациях. Люди толпились не только на дорожках сквера, но и на газонах и на проезжей части дороги, ведущей к морскому вокзалу.

Милиционеры не обращали на нарушения никакого внимания: видимо, их соответствующим образом проинструктировали. Было это 20 лет назад. В то утро, 21 декабря 1991 года, здесь открывали памятный знак легендарной землячке – поэтессе Елизавете Юрьевне Кузьминой-Караваевой (урожденной Пиленко), участнице антифашистского Сопротивления матери Марии, внучке генерала Д. В. Пиленко к 100-летию со дня ее рождения.

Памятник необычный: бронзовый крест на гранитной глыбе, у основания креста принадлежащие матери Марии стихотворные строки:
«Нет, Господь, я дорогу не мерю, Что положено, то и пройду».

Таких памятников пламенным революционерам и советским героям раньше не ставили.

Вызвали интерес у анапчан и другие факты. Памятный знак установили не по указке сверху, а по инициативе сотрудников местного музея и местных краеведов. Авторами памятника стали тоже анапчане. Установили его в сквере у морвокзала неслучайно. До 1917 года этот сквер носил имя Пиленко. А неподалеку, на берегу моря, стоял дом семьи Пиленко, где в детстве жила Лиза. Дом тот впоследствии разрушили.

На открытие памятного знака приехало много гостей. В их числе – члены недавно созданного в Москве российского дворянского общества. В советское время было принято гордиться рабоче-крестьянским происхождением. На заре новой формации ценности быстро поменялись: быть потомками дворян стало престижнее. И некоторые анапчанки с любопытством поглядывали на представительных, с аккуратными бородками и бакенбардами, членов дворянского общества.

А главный интерес у местных жителей вызывала, конечно, личность матери Марии. Раньше о ней почти ничего не знали. Или знали очень мало. Мне казалось: многие собравшиеся в то памятное утро осознали, что время большевиков и стахановцев прошло и что пора воздавать почести тем, кто действительно внес достойный вклад в историю Анапы, страны, кто оставил заметный след на духовном поприще. Но жизнь показала, что мы с тоталитарным прошлым расстаемся медленно.

«Нет, Господь, я дорогу не мерю, Что положено, то и пройду».

Таких памятников пламенным революционерам и советским героям раньше не ставили.

Вызвали интерес у анапчан и другие факты. Памятный знак установили не по указке сверху, а по инициативе сотрудников местного музея и местных краеведов. Авторами памятника стали тоже анапчане. Установили его в сквере у морвокзала неслучайно. До 1917 года этот сквер носил имя Пиленко. А неподалеку, на берегу моря, стоял дом семьи Пиленко, где в детстве жила Лиза. Дом тот впоследствии разрушили.

На открытие памятного знака приехало много гостей. В их числе – члены недавно созданного в Москве российского дворянского общества. В советское время было принято гордиться рабоче-крестьянским происхождением. На заре новой формации ценности быстро поменялись: быть потомками дворян стало престижнее. И некоторые анапчанки с любопытством поглядывали на представительных, с аккуратными бородками и бакенбардами, членов дворянского общества.

А главный интерес у местных жителей вызывала, конечно, личность матери Марии. Раньше о ней почти ничего не знали. Или знали очень мало. Мне казалось: многие собравшиеся в то памятное утро осознали, что время большевиков и стахановцев прошло и что пора воздавать почести тем, кто действительно внес достойный вклад в историю Анапы, страны, кто оставил заметный след на духовном поприще. Но жизнь показала, что мы с тоталитарным прошлым расстаемся медленно.

Лиза Пиленко и Анапа

Родилась Лиза не в Анапе, а в Риге, где ее отец Юрий Дмитриевич Пиленко служил товарищем (заместителем) прокурора. Но прожила она там недолго. В 1895 году умирают ее бабушка, а затем и дедушка – генерал Дмитрий Васильевич Пиленко, и семья переезжает в Анапу. Лизе не было тогда и четырех лет.

В Анапе она прожила 10 лет, а затем после скоропостижной смерти отца вместе с матерью Софьей Борисовной уезжает в Петербург, где учится в частной гимназии, а потом на философском отделении Бестужевских курсов. Увлекается поэзией. Дружит с Анной Ахматовой, посещает заседания «башни» (кружка) Вячеслава Иванова, переписывается с Александром в Петербургской духовной академии. Ищет свой путь к Богу, к истине.

Общаясь с представителями литературы Серебряного века, она, по ее признанию, не находит среди них нас-тоящих революционеров (а вопрос о революции был тогда в среде российской интеллигенции самым злободневным). Разговоры в «башне» Иванова 21-летняя Елизавета Юрьевна оценивает как «тщетные, не подкрепленные реальными делами». Ее тянет к земле, к конкретным земным заботам. Она уезжает в доставшееся ей по наследству имение в Анапе, успешно занимается здесь по примеру ее деда, отца и теток виноградарством и виноделием. В хозяйственных делах, в занятиях литературой, богословием, политикой (она вступает в партию эсеров) проходит шесть лет.

После февральской революции 1917 года Елизавета Юрьевна добровольно отказывается от усадьбы в Хан-Чокраке, отдает ее местным крестьянам, просит их открыть в ней школу для крестьянских ребятишек. Школа была создана и просуществовала до конца 40-х годов.

В 1918 году Елизавету Юрьевну избрали вначале товарищем городского головы, а затем и градоначальником Анапы. На этом посту она спасла от беспричинных арестов и расстрелов немало анапчан. В годы гражданской войны убивали ведь не только белых и красных, но нередко – ни в чем не повинное мирное население. Называли это издержками классовой борьбы: мол, лес рубят – щепки летят. Так вот истинно верующая дворянка и религиозная поэтесса, не испытывающая ненависти ни к красным, ни к белым, спасала от смерти невинных людей.

Наверное, ей только за это (даже без учета ее вклада в русскую поэ-зию и всего того, что она сделала раньше для Анапы и анапчан) следовало бы поставить памятник еще в 1918 году. Но тогда и в последующие годы ставили памятники в основном пламенным большевикам.

Железный занавес беспамятства

В 1919 году Елизавета Юрьевна с семьей эмигрировала из России. В Париже она продолжала заниматься литературной и философско-религиозной деятельностью, публиковалась в эмигрантских журналах, издала автобиографический роман «Равнина русская» (о революции и гражданской войне), а также произведения о русских мыслителях. Но литература не могла прокормить семью. Чтобы как-то выжить, приходилось еще выполнять швейные заказы и изготавливать на продажу кукол. Эти занятия отрицательно влияли на ее слабое зрение.

В 1932 году Елизавета Юрьевна приняла монашеский постриг и стала матерью Марией. Было ей тогда 40 лет. Она отказалась от затворничества и голого аскетизма (а именно такой образ жизни был свойственен по традициям русского православия монахам) и отстояла для себя право быть в гуще жизни. Активно занималась просветительской и благотворительной деятельностью среди русских эмигрантов, живших во французских провинциях. Мать Мария и ее соратники открыли несколько общежитий для бездомных и дешевых столовых для малоимущих, санаторий для туберкулезных больных, две православные церкви.

После оккупации Парижа немцами укрывала беглых французских военнопленных, спасала от гибели евреев, сотрудничала с антифашистским Сопротивлением. В 1943 году мать Марию и ее сына Юрия, активного помощника матери, арестовало гестапо. Юрий погиб в 1944 году в концлагере Дору, а мать Мария приняла мученическую смерть 31 марта 1945 года в газовой камере концлагеря Равенсбрюк. В 2004 году Патриархат Константинопольской православной Вселенской церкви причислил обоих к лику святых мучеников. Заметьте: это сделала Константинопольская, а не Русская православная церковь.

После второй мировой войны о матери Марии узнали во многих странах. Только не в СССР, где ей официальные власти не могли простить «эсерства», эмиграции, монашества и дворянского происхождения. И только в 1973 году в Казахстане (не в Ленинграде и не в Краснодаре) была опубликована небольшая повесть «Мать Мария». Потом ее переиздадут в Москве, и она попадет в анапский музей.

З. Н. Лемякина в сборнике «100 лет Анапскому музею» вспоминает такой эпизод. В 1978 году в наш город приезжала актриса минской филармонии Л. В. Маркалева, которая в Белоруссии с успехом исполняла литературную композицию о матери Марии. Она собиралась выступить с ней и перед анапчанами, но в горкоме КПСС ей запретили. Актриса возмущалась: «Как можно, ведь мать Мария ваша, надо, чтобы о ней узнали все в городе». Увы, горожане тогда так и не узнали ничего о своей великой землячке.

Запрет был снят в годы перестройки. В 1985 году мать Мария была посмертно награждена орденом Отечественной войны второй степени. Лишь спустя 40 лет после гибели заслуги ее, наконец, были приз-наны на Родине. А в Анапе о ней и других членах семьи Пиленко много и интересно писали и рассказывали сотрудница музея З. Н. Лемякина и учитель-краевед В. Н. Грехно. В Анапском музее создана пос-тоянно действующая экспозиция о матери Марии, а в селе Юровка открыт народный музей с разделами о семье Пиленко. На хуторе Хан-Чокрак на месте фамильного склепа установили обелиск генералу Дмитрию Васильевичу Пиленко и его внучке Елизавете Юрьевне.

К сожалению, остальных членов великой семьи пока не увековечили. Как до сих пор не вернули имена Пиленко переулку и скверу в Анапе и не установили в Джемете памятник генералу.

Источник - anapa-ch.ru